В конце XIX века американская армия оказалась перед грустным выбором.
На вооружении уже имелись принятая после всех приложенных усилий и даже одной разборки в Конгрессе неплохая винтовка Краг-Йоргенсон и патрон для нее .30-40 Krag, которые, в общем, устраивали почти всех. Увы, исключением из этого числа были те офицеры и солдаты, которые побывали на реальной войне и на собственном опыте – а также печальной участи своих боевых товарищей – убедились, что испанские маузеры имеют большую скорострельность и более пологую траекторию пули, что облегчает прицеливание.
В результате Департаменту вооружений армии США пришлось вновь заняться выбором новой винтовки и патрона для нее. И если с первым все было более-менее понятно – «маузер, только американский», то со вторым имелись сложности. Патрон .30-40 Krag являлся первым армейским патроном США под бездымный порох. Для создания следующего боеприпаса потребовалось несколько последовательных итераций. Сначала, в 1901 году, Франкфордский арсенал в Филадельфии спроектировал патрон .30-01 – уже без шляпки гильзы (закраины). Правда, коллеги из Спрингфилда с копированием маузера, то есть с разработкой знаменитой американской винтовки M1903 Springfield, задержались на два года, что позволило боеприпасникам еще немного усовершенствовать гильзу. Но и вариант патрона .30-03, принятый на вооружение вместе с новой винтовкой, имел старую тупоносую пулю.
Увы, заслуженную радость разработчиков по поводу очередного триумфа американской военной мысли омрачила новость из-за Атлантики о том, что еще в 1898 году какой-то французский капитан разработал пулю новой формы – остроконечную, имеющую заметно большую дальность и настильность. Что именно сказали во Франкфорде по поводу лягушатника, история не сохранила, но в результате уже через каких-то три года на свет появился наш герой – патрон .30-06 Springfield. Заодно пришлось модифицировать и недавно принятую на вооружение винтовку, поскольку из-за более короткой гильзы новым патроном из старых винтовок получалось выстрелить, но не попасть в цель. Но зато теперь, с новой пулей, дальнобойность американского оружия достигла потрясающих высот, точнее далей. Согласно руководствам она составляла 4700 ярдов (4298 метров).
Дальнейшие события подробно и, к удивлению, вежливо изложил в «Записной книжке» генерал-майор, бывший сотрудник Департамента вооружений и один из выдающихся экспертов по огнестрельному оружию Джулиан Хэтчер. В 1911 году, во время службы во Флориде, Хэтчер, тогда еще молодой лейтенант, заинтересовался вопросом, насколько далеко ему удастся выстрелить из штатного спрингфилда. К его удивлению, многочисленные попытки стрелять вдоль длинных песчаных пляжей оказались довольно далеки от заветных цифр из руководства. С подачи Хэтчера вопросом заинтересовались в пулеметной школе, занявшись составлением таблиц стрельбы для .30-06 на основе собственных экспериментов. Полученные результаты офицеров слегка обескуражили – максимальную дальность в 3300-3400 метров пули показывали при углах стрельбы от 29 до 45 градусов, затем дальность вновь начинала уменьшаться. Проведенное по итогам расследование выявило, что во время испытаний в Спрингфилде основные измерения проводились на дистанции всего лишь 1200 ярдов. Дальше, до дистанции в 1800 ярдов, рассеивание увеличивалось настолько, что стандартные мишенные щиты «не перехватывали все пули», – как писали в таких случаях в советских отчетах. Но в итоге сотрудники Спрингфилдского арсенала просто посчитали дальность стрельбы у получившегося патрона методом, который, как дипломатично пишет Хэтчер, «не был достаточно хорош».
Слева направо: пуля M1903, пуля M1906, пуля M1, пуля M2, пуля M2 бронебойный вариант
Возможно, составители руководства не предполагали, что кому-то вообще взбредет в голову стрелять на подобные дистанции. Однако получилось немного иначе. Когда экспедиционный корпус армии США прибыл в Европу, из-за нехватки у американцев автоматического оружия союзникам пришлось подкинуть новым братьям по оружию пулеметов – британских «Виккерсов» с патронами .303 Mark VII и французских гочкиссов с Balle D. Когда же взамен союзных подарков к американцам начали поступать пулеметы отечественного производства, на фронте с удивлением обнаружили, что вести заградительный огонь, как предписывали наставления, из англо-французских пулеметов получалось на дальность почти на 50% больше, чем у .30-06. В результате через океан в Департамент вооружений полетели гневные телеграммы, содержание которых сводилось к одному: «сделайте что-нибудь с этими чертовыми патронами, а то мы вернемся и что-то сделаем с вами!»
К счастью, для сотрудников Департамента Первая мировая война завершилась раньше, чем негодование фронтовиков набрало критическую массу. Тем не менее было понятно, что делать что-то надо. И в этот момент внимание американских оружейников привлекли… швейцарские армейские патроны GP 11. Протестировав их и убедившись, что детище майора Рубина действительно летит лучше и дальше, американцы к 1926 году разработали новый боеприпас .30 M1 – с новым порохом, новой формой пули и максимальной дальностью примерно в 5 километров, на этот раз уже реальной, а не расчетной.
Но это был еще не финал истории. Согласно армейским инструкциям, для учебных стрельб требовалось в первую очередь израсходовать старые патроны военного выпуска, запасы которых на складах составляли более двух миллиардов единиц. На освободившееся место складировались новенькие дальнобойные М1. Долгие годы армия, национальная гвардия и гражданские стрелки расстреливали старые патроны, с нетерпением ожидая получения замечательных М1. Долгожданный час настал в 1936 году… и тут внезапно выяснилось, что новый патрон слишком хорошо летает, чтобы его можно было безопасно использовать на существующих стрельбищах. В результате бюро Национальной гвардии обратилось к военным с просьбой – а нельзя ли сделать новый патрон, но чтобы как старый?
Боеприпасники пожали плечами, отсыпали из гильзы немного пороха, поколдовали над формой пули, и в итоге получился патрон Caliber. 30 М2 с максимальной дальностью в 3150 метров. К этому моменту пулеметчиков старой закалки в армии уже не осталось, а новые пехотинцы, наоборот, были довольны уменьшившейся отдачей у М2. Времени оценить, что новый патрон оказался не только менее дальнобойным, но и не таким точным, у них почти не осталось – на календаре был 1940 год.
