Каждый вправе защищаться любым доступным способом
Политик, коллекционер, писатель и член Комитета Государственной Думы по просвещению Анатолий Вассерман полагает, что необходимо дать всем гражданам России возможность защищаться любым способом. Он точно знает, что число преступлений, совершаемых при помощи законно приобретённого и зарегистрированного оружия, «пренебрежимо мало». В эксклюзивном интервью для «Калашников Клуба» он размышляет о перспективах развития института ответственных владельцев гражданского оружия, делится взглядами о возрождении уроков НВП в средней школе и рассказывает о своей коллекции оружия.
— Как Вы можете охарактеризовать владельца гражданского стрелкового оружия (ГСО)?
— Думаю, владельцы ГСО в большинстве своём более ответственные, чем остальные граждане. Оружие может купить любой «дурак». Оговорюсь, «дурак» не в клиническом смысле, поскольку для покупки требуется справка от психиатра. А «дурак» в переносном, который с весьма высокой вероятностью довольно скоро «накосячит» так, что доведёт себя до преступления. А потому, если официальное оружие у человека имеется достаточно долго, он, скорее всего, весьма ответственный владелец и гражданин.
— Надо ли, по-Вашему, повышать уровень доверия к владельцу оружия в обществе?
— Уровень доверия к владению оружием, конечно, повышать надо, но для этого недостаточно просто рассказов в том духе, что мы хорошие. Для этого нужно много организационных мер. Ведь самооборона — не только умение быстро выхватить, быстро прицелиться, быстро выстрелить. Это прежде всего понимание того, при каких обстоятельствах вообще надо стрелять, понимание того, как не попадать в эти обстоятельства.
Кстати, в Соединённых Государствах Америки большую часть этой работы ведёт «Национальная винтовочная ассоциация» (у нас её называют стрелковой). По-видимому, нам тоже понадобится создать подобную общественную организацию. Ну и придётся серьёзно бороться с настроением большей части наших силовиков и правоохранителей. В частности, придётся добиваться изменения правоприменительной практики. Наш закон о самообороне в основном вполне разумен. Он, конечно, нуждается в некоторых шлифовках и рихтовках, но в целом вполне неплох. Однако правоприменительная практика до сих пор исходит из принципа: если есть труп, то должен быть и «зэк».
— Как Вы считаете, ужесточение законодательства в этом вопросе или его смягчение будет влиять на количество преступлений с применением оружия?
— Я не думаю ни об ужесточении, ни о смягчении. Я думаю о рационализации. Что же касается числа преступлений, то насколько я могу судить по общедоступной статистике, число преступлений, совершаемых из законно приобретённого и законно зарегистрированного оружия, пренебрежимо мало. Практически все преступления связаны либо с кражей этого оружия, либо с временной или постоянной недееспособностью владельца. Грубо говоря, сойти с ума может, к сожалению, каждый, у кого есть ум.
Напомню, что сейчас на руках у граждан Российской Федерации что-то порядка 10 миллионов единиц оружия, причём в основном значительно более опасного, чем пригодное для самообороны. Так вот, если столько оружия есть на руках и в то же время каждый выстрел из этого оружия в незаконных обстоятельствах становится предметом журналистских сенсаций, это значит, что практически все наши граждане, владеющие оружием, вполне законопослушны и безопасны для себя и окружающих.
Ещё одно соображение. В начале 90-х годов, в начале очередного — сейчас близкого к прекращению — развала России, в двух её частях — Молдавии и Эстонии — одновременно ввели примерно одно и то же законодательство о вооруженной гражданской самообороне. Оно допускало почти свободную покупку и практически свободное ношение каждым законопослушным гражданином оружия самообороны. И в обеих этих частях насильственная преступность упала значительно быстрее, чем во всей остальной России. Учитывая, что молдаване и эстонцы находятся практически на противоположных концах спектра психологических типов, вообще представленных в России, надо думать, что и для граждан РФ эффект от легализации вооружённой гражданской самообороны будет примерно таким же.
— Как Вы видите развитие института ГСО в России, есть ли у него будущее?
— Будущее мы создаём сами, и каждый из нас должен действовать исходя из того, что любое его действие может вызвать какое-то резкое изменение, а не только плавно менять ход событий. В том числе и будущую судьбу вооружённой гражданской самообороны мы определяем сами. Первое, на что надо обращать внимание сограждан: массовое владение оружием — это не только Соединённые Государства Америки, где, насколько я могу судить, отродясь не бывало сколько-нибудь полноценной психиатрической помощи, и это сказывается на очень многих сторонах жизни. Массовое владение оружием — это ещё и Швейцария, и Молдавия и Эстония, и многие другие страны. Соответственно, американский опыт массовых расстрелов — это не правило, а, наоборот, исключение из правил.
— Вы депутат ГД, член комитета по просвещению. Вы, наверное, знаете, что в школах ученикам только 10-х и 11-х классов доступен курс начальной военной подготовки (НВП), а в вузах его вводят только с 1 сентября. Как вы считаете, стоит ли для учеников 10-х и 11-х классов делать отдельную дисциплину?
— По поводу отдельной дисциплины спорили очень давно. В конце концов решили: военная подготовка так тесно связана со многими другими аспектами безопасной жизнедеятельности, что вводить отдельную дисциплину нецелесообразно. Другое дело, что и остальной курс ОБЖ надо переработать с учётом ориентации на НВП.
— А в школах это так и останется в качестве теории или всё-таки будет доступно практическое обучение?
— С моей точки зрения, с того момента, как ребёнок в состоянии поднять автомат Калашникова и правильно его удерживать, он уже достаточно взрослый, чтобы обучать его основам военной подготовки, то есть этот предмет стоит преподавать значительно раньше.
— Почему только сейчас этот предмет хотят вводить в вузах?
— Потому что в числе догм тоталитарной секты «либералы» есть тезис «демократии между собой не воюют». Они действительно между собой не воюют, потому что, когда демократическая страна хочет кого-то завоевать, она этого кого-то объявляет «недемократическим». Так вот, мы долгое время надеялись, что нас «недемократическими» не объявят, что нас не тронут. Поэтому, когда эта надежда не оправдалась, началось вытеснение тоталитарной секты «либералы». Точнее, её догматов: явного членства в этой секте нет, и к ней относится любой, кто разделяет эти догмы. Так вот, началось вытеснение этих догматов из разных сфер жизни, в том числе и из обороны. Надеюсь, что вслед за вытеснением этих догматов из сферы государственной обороны они будут вытеснены и из сферы гражданской обороны.
— У Вас много оружия. Подскажите, почему Вы решили выбрать именно такое хобби?
— Оружия у меня нет. Всё, что тут вы видите, — макеты, правда, разного качества. Большая часть — страйкбольные приводы, или, скажем, тренировочные пластмассовые макеты холодного оружия, или чисто декоративные штучки. Но есть и вещи посерьёзнее, а именно пара десятков ММГ (макет массо-габаритный). Для тех, кто не очень этим интересуется, объясню: ММГ — это когда берут реальное оружие со склада, изнутри калечат его так, что и починить потом невозможно, но снаружи как живое. Есть десяток–полтора СХП (стрельба холостыми патронами). Это оружие, во-первых, содержит заглушки, чтобы из ствола ничего твёрдого не вылетело, во-вторых, некоторые детали искусственно ослаблены, чтобы при выстреле реальным боевым патроном оружие просто развалилось. Так что всё, что у меня есть, может причинить не больше вреда, чем камень.
Правда, недавно по инициативе Росгвардии в закон об оружии внесены поправки, по которым все эти безобидные штучки — ММГ и СХП — надлежит регистрировать практически в том же порядке, как и обычное оружие, и единственное отличие, что не нужно разрешение на покупку. Росгвардия мотивирует это тем, что нашлось множество умельцев, способных реанимировать и ММГ, и СХП. Для длительной стрельбы они не годятся, но на пару выстрелов, нужных среднему преступнику, этого хватит.
Такая позиция Росгвардии отличается завидной «непокобелимостью». Основана она на предположении о том, что если у государства есть монополия на насилие, то эту монополию надлежит охранять всеми доступными способами. Но с незапамятных времён известно: невозможно около каждой потенциальной жертвы преступления держать полицейского или наёмного охранника, и единственный способ не дать потенциальной жертве стать реальной — разрешить всем гражданам защищаться самостоятельно любыми необходимыми средствами — от булыжника, подобранного на улице, до оружия.
Тут, конечно, возникает немало проблем. Прежде всего — самообороне надо учиться, и учиться довольно серьёзно. Вторая проблема — та, что мы наблюдаем в Соединённых Государствах Америки, где полицейские имеют право стрелять в любого, чьё поведение им покажется подозрительным, именно потому, что весьма велика вероятность столкнуться с огнестрельным оружием у преступника. Ну так смею заверить, что преступники в любом случае имеют возможность добыть себе оружие. А вот проблему беззащитности жертвы невозможно решить иным способом, кроме как предоставлением каждому возможности защиты.
— В Вашей коллекции есть продукция Концерна «Калашников»?
— Концерн «Калашников» нынче много всякого выпускает, так что я не знаю, что именно в моей коллекции из этого концерна. Если брать конкретно оружие системы Калашникова, то у меня есть ММГ автомата АК-74М, он же АК-100, ММГ РПК-74М и СХП АК-12. Но есть и другое — страйкбольные варианты СВД и СВУ, ММГ СВДС и СХП СВД, пистолет-пулемёт «Кедр», пистолет Макарова в нескольких вариантах — от страйкбольных до СХП. ну, в общем, всего и не упомню.
