Сегодня исполняется 17 лет со дня смерти знаменитого разработчика авиационно-космической техники, создателя «Бурана» Глеба Евгеньевича Лозино-Лозинского. Мы попросили людей, которым удалось поработать с ним рука об руку, рассказать каким он был человеком и руководителем.
Владимир Скороделов, заместитель главного конструктора НПО «Молния»
«Он пришел в НПО «Молния» и взялся за разработку «Бурана», когда ему было 67 лет. В первый день, когда я оказался в «Молнии», меня пригласили на собеседование к главному конструктору Потопалову. И мне пришлось в приемной столкнуться с Лозинским. И мне он тогда показался таким старым человеком… Каким потом я его уже не видел.
Когда с миру по нитке собрали специалистов, взялись за такую громадную работу, как разработка «Бурана» и успешно ее выполнили, - это, конечно, была в основном заслуга Лозинского. Потому что он поставил всех людей на свои места, и конструкторское бюро начало работать, как отлаженный механизм.
Я хочу отметить его личные качества. В отличии от других руководителей, он имел значительно более широкий круг общения с подчиненными. Помимо своих замов и начальников отделений, он видел тех, кто у них за спиной, знал, кто непосредственно на своем рабочем месте решает какие вопросы и проблемы. И запросто напрямую вызывал к себе этих людей и без посредников выяснял, что получается, какие проблемы. Это одно из преимуществ этого человека.
Когда ему было уже за 90 лет, у него практически потерялось зрение, он не видел. Но когда ты входил в его кабинет и здоровался, он сразу определял, кто к нему пришел, называл по имени-отчеству, зная чем этот человек занимался, сразу начинал разговор эту тему.
Правда при всем при этом многие знают его, как крутого руководителя, который может устроить такой нагоняй, что некоторые матерые мужики у него в кабинете в обморок падали».
Леонид Богдан, ведущий конструктор по особо сложным разработкам
«Я познакомился с Лозинским, когда мы начали делать «Спираль». Он приезжал к нам в Дубну, мы много общались. Это был человек энциклопедических знаний. Он любые действия просчитывал и аргументировал. Не просто «я так хочу», а аргументированно. Это очень важно. от него все получали очень конкретные задания, то есть не задания «сделайте это, не знаю как».
Он давал задачи практически подготовленные, по крайней мере схема решения этого задания уже была определена и ожидаемый результат уже тоже предполагался. Это не значит, что все сидели и ждали, как Глеб Евгеньевич скажет, но тем не менее он лез во все. Не надувал щеки и не разводил руками, он был практик, хороший грамотный практик».
Валерий Тимошенко, заместитель начальника проектного отдела по научной работе
«Как только образовалась фирма «Молния», я, работая в ЦНИИМАШ, начал общаться с людьми оттуда и мне все говорили «Лозинский-Лозинский-Лозинский». А как только появилась необходимость назначить меня начальником отдела, он меня принял, со мной было собеседование, и он мне сказал: «А почему вы решили перейти к нам? ЦНИИМАШ - это же передовая фирма в ракетостроении, почему вы пришли на «Молнию». Я ответил, что я уже 6 лет для «Молнии» работаю, сделал множество компьютерных программ, множество расчетов, хотелось бы и дальше продолжить работу. «А сил хватит?» - хватит. Ну и потом мы и дальше общались.
Я не любил к нему напрашиваться, меня вызывали только в кризисных ситуациях. И я должен сказать, что он на меня никогда не кричал, хотя он на многих кричал, и никогда не бывало, что он был бы резко мной недоволен.
Когда программа «Буран» уже закончилась, мы много за границу вместе ездили, статьи писали. И уже когда он начал терять зрение и разрабатывал самолет «Молния-1», он сам записывал формулы, но поскольку плохо видел, я ему на экране огромными буквами все набирал - строчек 5 или 10 на страницу максимум.
Иногда вспоминая былые времена, я ему кое-что рассказывал, что он не знал. Вроде: «А вы знаете, у вас было предложение испытать теплозащиту таким методом, а я взял на себя и испытал другим методом и оказалось что это не лучше. А поскольку результат получился положительным, то и не стали докладывать».
Как руководитель был неплохим артистом, иногда он метал громы и молнии! Его иногда даже называли за глаза не Глеб, а «Гнев». Были случаи, когда особо нервные мужчины в обморок падали. Но он это делал так: в комнате два человека, на одного накричит - аж красный становится - отпускает. Поворачивается к другому и говорит - «так, ну что там у нас, о чем будем говорить», совершенно спокойным голосом, как будто у него и сердцебиение не учащалось.
Ну и самая большая похвала от него: когда он получал удовлетворяющую информацию, он говорил «Спасибо, друже!». Вот эту фразу, я думаю, понят все, кто с ним общался. Это, наверное, самое ценное воспоминание от общения с ним»
